Про Штирлица
Страница 4
<< Страница - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 >>
7 ноября.
Штирлиц зашёл в кабинет.
Рванул ворот гимнастёрки.
Налил стакан водки, выпил, не закусил.
Налил ещё стакан, выпил и, подойдя к окну, смачно высморкался в занавеску.
У Штирлица был носовой платок. Но этот праздник он хотел отметить как-то по-домашнему.
Осенью 44 года на окраине Берлина был найден мужчина средних лет, лежащий в огромной луже у дверей борделя. Он находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и бормотал что-то на совершенно немыслимом языке. Невдалеке был найден листок с русским текстом: "Центр - Юстусу. Можно расслабиться".
Штирлиц вбежал в кабачок, на ходу вытаскивая именную шашку.
- Порублю, суки!
Штирлиц шёл по городу. Оттренированное годами чутье подсказывало ему, что что-то выдает в нем русского разведчика. Вот только что? Красная звездочка на буденовке или волочащийся сзади парашют?
Штирлиц искал явку. Но сигареты «Ява» в Берлине не продавались.
Мюллер сидел в своём кабинете и читал газету. В глаза ему бросилось объявление: «Поп-группе срочно требуется пианистка». «Обнаглел пастор», — подумал Мюллер.
Шеленберг дал Штирлицу наводку. "Немного, зато в валюте", -
Проходя по коридору, Штирлиц толкнул дверь кабинета Бормана.
Дверь не открылась. Штирлиц толкнул сильнее. Дверь не открылась.
Тогда Штирлиц разбежался и ударил в дверь плечом. Дверь не
открывается.
Голос Копеляна за кадром: "На себя, болван! Дверь
открывается на себя!".
Мюллер подозревал, что Борман - русский агент. Обратился к
Штирлицу и тот сказал:
- Надо натянуть веревку перед кабинетом Бормана, когда он
запнется, мы узнаем, кто он.
Так и сделали. Идет Борман, запнулся:
- Ой, бля!
Мюллер:
- Ни фига себе!
Штирлиц:
- Тише, тише, товарищи!
Февраль, 1945 год. Берлин. Стук в дверь. Хозяин открывает дверь, на пороге стоит красноармеец с винтовкой:
- Слоны идут на север, - громко говорит он.
…
Штирлиц лихо гнал на автомобиле по улицам Берлина.
- Где это вы так ловко научились водить, - спросил сидящий рядом Мюллер.
- Вот кончу службу и куплю себе садовый участок под Рязанью, -
Мюллер спросил у Штирлица - правда ли, что радистка Кэт дала ему
показания?
- Показала, но не дала - сухо ответил Штирлиц.
